Согласно информации из определенных, якобы официальных источников, мир был сотворен из хаоса за неполную неделю, а именно, за шесть рабочих дней. Седьмой отводился для отдыха. Также известно, что сотворение это происходило поэтапно. Кроме того, все это было сделано одним человеком. В контексте таких выдающихся человеческих возможностей, наведение порядка на балконе площадью 3 квадратных метра — это плёвое дело этак на полчаса. Мне понадобилась для этого одна майская ночь…Если, конечно, не считать полгода, потребовавшихся для создания на этой площади хаоса. Я даже не знаю, какая задача была сложнее… Но, обо всем по порядку.



]Идея первична. Однако, есть кое – что еще более первичное. Слово, звук. Они материальны. Они попадают куда — то в район девятой чакры и происходит зачатие идеи, которая живет некоторое время своей жизнью. Человек чувствует необъяснимые поначалу симптомы в виде резких и нестабильных по времени суток приступов интереса к новым географическим названиям. Наступает беременность идеей. Да, слово или звук – это сперматозоид. Сеть – это катализатор для роста плода, околоплодная жидкость, если угодно. Если идея действительно новая, здоровая и крепкая, то даже гугл пасует перед новым плодом – не более пары-тройки страниц результатов поиска. Логично предположить, что результатом должен быть здоровый и крепкий малыш. Взрослея, он дарит родителю много радости и забот, пока, наконец, не покидает родительский кров и его отпускают…. Короче говоря, материализация идей – простейшее дело; каждый человек занимается этим каждый день тысячи раз, предваряя своим действиям мысль.



Очередным словом, от которого я залетел идеей, стало географическое название Оченырд. Оплодотворив этим названием своих друзей, я начал готовиться. Подготовка была столь глобальной, что заслуживает отдельного повествования. Вот несколько занимательных эпизодов и фактов.



Строго говоря, название Оченырд – неологизм, ему от силы лет 70. Во всяком случае, на картах довоенного периода Оченырд отсутствовал. В начале девятнадцатого века экспедиция Гофмана зафиксировала два названия в этой местности – Гнетью-Пае и Нетью-Пае, несколько позднее немец Шренк поднимался на вершину Гоутомбай, которую по показаниям барометра на вершине, а стало быть по высоте идентифицировали, как одну из массива Оченырда, кроме того поздние переводы с немецкого позволили отождествить эту вершину с названиями, описанными экспедицией Гофмана. Однако, возник вопрос – относились ли оронимы Гнетью-Пае и Нетью-Пае к общему названию хребта и обозначали одно и то же, а трудности в записи трудноусваемого гортанного сочетания «нг» или «гн» предопределили путаницу, или же они были привязаны к различным вершинам, входящим в хребет? В случае с Гнетью-Пае исследователей смущало то, что небольшой ручей Гнетью (Ю – река) не мог дать название целому хребту. Нетью-Пае – высшая точка в северной части хребта, могла на это претендовать. На мой взгляд, привязка названий к отдельным вершинам более чем правомерна. Достаточно посмотреть на географическую карту местности и глянуть на мир глазами местных оленеводов, которых очень трудно обвинить в отсутствии прагматичности. Во – первых, Оченырд меридианально отрезан от Большеземельной тундры мощной рекой – Карой, которая может ограничивать перемещение оленей как с востока на запад, так и с севера на юг. Учитывая то, что на севере в не более чем 100 километрах тундру подпирает океан, это ограничение еще более усугубляется. Следует также отметить, что «пупки» — Пай-Хой, расположенные севернее Оченырда, имеют более богатую топонимику. Возможно тундра севернее Оченырда была больше заселена. Во-вторых, Оченырд – это хребет с ярко выраженными альпийскими чертами. Перевалов, пригодных для перегона оленей в его средней части попросту нет. Единственными логичными и короткими проходами на восток к истокам Кары являются два пути: с севера – это долина реки Очетывис через озеро Очеты, с которого открывается потрясающий своей громадностью вид на северный склон горы Нетью-Пае (на современных картах – это НгетенаПэ) перепадом порядка 1200 метров, а с юга — это закавыристый проход через цирк горы Гнетью-Пае (теперь – ГнетьюИз), кстати, на восток склоны этой горы обрываются скальными стенами, образуя кар. Все логично и просто. Так или иначе, на современных картах представлен микс из слов, в основном относящихся к коми, а вовсе не к местным ненцам; Оченырд можно перевести как мощный отрог в излучине реки, что по географической сути соответствует действительности.



Следующим шагом было изучение туристических отчетов. Уровень спортивного туризма в нашей стране постоянно растет. Люди с поистине маниакальным мужеством ходят новые районы в сложных климатических условиях. Однако и здесь Оченырд стоял особняком по причине своей большой – порядка сотни километров тундры – удаленности от ближайшего населенного пункта – Воркуты. Более или менее внятный фотовидеоматериал зимнего Оченырда появился в сети не так давно. Положение с удаленностью изменилось несколько лет назад в одночасье. Кое-где стала упоминаться технологическая дорога, построенная от Воркуты в сторону Байдарацкой Губы Карского моря. Наличие мостов через реки и, в частности, через крупнейшую Кару, означало, что к Оченырду можно было подъехать транспортом максимально близко; по моим расчетам до базового лагеря вблизи горы ГнетьюИз должно было быть не более десяти – пятнадцати километров пешей заброски без пересечения крупных водных преград. Наиболее благоприятные сроки для бэккантрийных мероприятий на Полярном Урале – поздняя весна – совпадали по времени с вскрытием и возможным ледоходом на реках. Действующая дорога делала такое мероприятие более чем реальным. Пришла пора готовить снаряжение.



Использование саней в высоких широтах – необходимость. Это позволяет существенно увеличить транспортируемый вес и при этом не вытряхивать впоследствии позвонки из штанов. Основные трудности были связаны с тем, что рыбацкие сани, обширно представленные в продаже, были короткие и имели высоко посаженный центр тяжести. После некоторых мытарств в сети я обнаружил практически идеальный вариант. На одном пластмассовом заводе в Подмосковье изготавливались сани с коротким и нужным названием «Арктика». Достаточно длинные, чтобы не выскакивать из под притороченных сверху лыж и сноубордов, с низким центром тяжести, вогнутым дном, формирующим две опорные грани по бокам, что повышало устойчивость. Благодаря своему московскому другу, доброму гению и соратнику по телемарку Равилю Насретдинову, я стал обладателем по спекулятивно низкой оптовой цене десятка голубеньких девайсов. Осталось «прошить» их по периметру репшнуром, на который крепится тяговая стропа и заказать нартяные мешки. Следующим пунктом был подбор палаток. Группа набралась довольно большая – девять человек. Необходимость обзавестись чем – то подходящим для района назрела для меня уже давно. Надо сказать, что даже среди бывалых туристов высокоширотников я не обнаружил однозначного мнения о том какой должна быть палатка для Полярного Урала. Если таёжные районы ходят как правило с шатром, то на север ходят кто с чем; кто с «самоваром», пошитым по каким-то секретным собственным выкройкам, кто с тяжеленными пятидуговыми высотными палатками, кто с «бочками». С последними связан интересный эпизод подготовки. Я консультировался у нашего земляка, высокоширотника – Евгения Корбута, человека с огромным туристическим опытом, совершающего коньковые переходы по Байкалу и кайтовые экспедиции в высоких широтах, «отца» фирмы «Век», производящей туристическое снаряжение, в том числе палатки.
— На Полярный Урал – только с нашим трёхслойным «Байкалом»! Наикрепчайшая вещь, отстояла не одну пургу, дуги выведены наружу и поэтому при поломке они не могут порвать ткань. Видел порванные пургой палатки? Это – пиздец! Люди выживали только потому, что их вместе с этой рваниной снегом занесло!
Страшной костлявой серятиной подступала в воображении пурга, комок встал в горле, мешая хоть как – то мыслить и задавать адекватные вопросы.
— А как у них вентиляция? – блею я
— Две трубы по торцам, но я поставил на одну такую палатку абсолютно недышащую ткань — смеётся Женя – эффект термоса, понимаешь!? За бортом минус сорок, у нас в палатке вдвое теплее, даже без печки. Кстати, обязательно бери нашу печь! (Впоследствии я узнал, что эту палатку Витя Алимов называл «гандоном», в ней не горели даже спички).
— А что, в районе Оченырда дрова есть?
— Там целый лес стоит! – был ответ (видимо Женя забыл уточнить, что лес — это кустарник максимум 30 миллиметров в комле и полуметра ростом, да и то в тундре, а не в горах – там вообще ничего нет, а что по толще — в единичных экземплярах на расстоянии в несколько километров друг от друга. Мда, зачастую турист бэккантрийщика не разумеет).
— А как вы с конденсатом боретесь?
— Полиэтилен внутрь под пенки.
-?..
Видимо, я просто был психологически не готов, чтобы стать настоящим полярником, таким, каким обычно их показывают в журналах – бородатые, сердитые и обязательно с замерзшими соплями в носу. Немного пораскинув мозгами и суммируя весь мой небогатый опыт походов по Полярному Уралу, я снова углубился в поиски. Вопрос цены был также не последним. Наконец, я решился на когда – то приглянувшуюся мне «Высотную» от московской конторы «Мегатест». Голос в телефоне московского, с оттенком еврейского, говора объяснил, что придется немного подождать, ибо такие палатки шьются на заказ. В ответ на вопрос про отзывы по эксплуатации, мне назвали такие фамилии, как Чуков и Конюхов. Снова в памяти всплыли лица бородатых мужиков с замерзшими соплями. Я перевел деньги. Забегая вперед, скажу, что палатка превзошла все мои ожидания. Пришлось немного доработать узел соединения каркаса, еще кое – что по мелочи. Простая как АКМ, местами кривые швы – ну, да и ладно — маде ин Раша, создалось такое впечатление, что ожила картинка в книге Лукоянова «Снаряжение для лыжного туризма», достаточно лёгкая, не текла под ливнем, хорошо дышала и стояла как вкопанная на ураганном ветре. Кроме «Высотной» в нашем распоряжении были Баск «Гарвал», Хоббит «Торнадо» и какая – то Camp у парней из Салехарда. Все они с поставленными задачами справились, и нам не пришлось собирать рваные тряпки по тундре.



Имея в арсенале две мультитопливные и одну чисто бензиновую горелки, мы долго решали, сколько и какого топлива брать. Как и в случае с палатками, у всех, к кому я приставал с таким вопросом однозначного мнения не было. Газ – хорошо, потому, что удобно в использовании, бензин более калорийный, однако можно легко загадить горелку, если использовать не чистое топливо. Обратившись к заводским химикам, я узнал много интересного в области продуктов переработки нефти. Как оказалось термин «Галоша» ныне используется абсолютно неправомерно, поскольку бензин с таким названием выпускался только из чистой кавказской нефти и производство его прекращено. Фракции с аналогичными свойствами, имеющиеся теперь в продаже, называются «Нефрасом», хотя и имеют приписку «Галоша». В обозначении бензина обязательно надо обращать внимание на содержание ароматических углеводородов, которое проставляется в виде цифры 2 или 4, приписанной к букве С в конце обозначения бензина. Эти примеси при сгорании как раз и создают тромбы в горелках. Чем меньше цифра – тем меньше содержание ароматиков. А вот что налито в конкретную бутылку можно определить только химическим и тепловым анализом… ну или эксплуатацией. Труднее всего было определиться с количеством. Ключом стала найденная в каком-то туристическом форуме фраза «…не меньше литра в день на группу в 6 рыл…». Запас бензина дополнили газом на всякий случай.



Фритьон Нансен говорил: «Если случайности предусмотреть на 200 %, то их не будет». В попытках следовать этому принципу я исчеркал половину блокнота вопросами, проблемами, расчетами продуктов, расписаниями поездов и самолетов и прочим. В едином порыве мы чего – то обсуждали по телефонам и при личных встречах, сушили овощи, закупали жутко дефицитное во всей стране России, кроме страны Московии, сублимированное мясо, договаривались о трансферах. С такой глобальной подготовкой можно было отправляться хоть на полюс, хоть в Антарктиду. Однако, это были всего лишь 100% из пресловутых двухсот. Везение, пруху, драйв или, как угодно еще, — остальные, если не основные, 100% — невозможно было записать в блокнот, договориться о них с кем-то по телефону или купить в магазине. Впрочем, мы брали с собой 10 литров асептолина, так что нам было чего подкинуть на палитру красок, в случае, если провидение не сделало бы это.



Итак, к вечеру 5 мая хаос из снаряжения, продуктов и топлива на моём балконе был создан. Наступила чуть прохладная ночь. Лёгкий северный ветерок доносил иногда с близлежащего вокзала голос, называющий номера платформ и путей. Наш поезд уже стучал колёсами где-то на перегоне между Тюменью и Екатеринбургом. К утру хаос, благо опыта хватало, был преобразован в транспортабельный вид. Все было готово к основной части мероприятия.">