Опять же Конжак. Май 2007

Идем – сказал он. – Впереди – далекий путь.
Но я о многом хочу еще тебя спросить, — попытался задержать его я.
Мы идем к месту силы, — сказал он – Почему бы тебе не приберечь вопросы до того времени, когда мы туда придем?..

Карлос Кастанеда



]Апрель. Мрачной серой неизбежностью выползает из подсознания зимы городская весна. Это еще не красна девка, шибающая в нос черемуховым цветом, и радующая глаз свежей, не пыльной, зеленью деревьев. Пока же кругом обнажилось только собачье дерьмо, да ветер поднимает в небо тучи песка, насыпанного на дороги за зиму. Оставляю все это великолепие за стеклянной дверью с синим вензелем «М» в виде вершины горы и поясняющей надписью «Манарага». Здесь тоже весна; вместо досок и лыж царствуют байки. Впрочем на лицах тех, к кому я пришел, похорон зимы не наблюдается. Сидим на тесной кухоньке, одна из стен которой превращена в фотогалерею, пьем чай и трем за жизнь.
-Если Иовский провал отпустит, то будет зашибись – замес каши на сорокаградусном склоне.
-А если не отпустит, то будет ледовая стенка.
-Да, ладно, по любому можно будет покататься на Конжаке…
Я облегченно вздыхаю, сомнения по поводу «Куда идти?» благополучно разрешились, мы едем за снегом, за последним снегом в этом сезоне, набираю Димона, потом Женю и сообщаю новость: «Идем на Конжак!»…



Майские праздники – это, пожалуй, единственное время года, когда на вокзале можно одновременно увидеть водников, пешеходников, лыжников и прочих любителей всякого рода активностей, все ломятся из города. Вечер перестает быть томным после комбинации «пиво в ожидании поезда – пиво «за поехали» — пиво в Нижнем Тагиле». Предстоящее действо закрытия сезона лихорадит возбужденные умы, объединенные одной целью, рекой анекдоты и хохмы. Традиционно притуалетное купе плацкарта затихает только к часу ночи.



…-Сижу я тут в магазине, ребята подбирают пацану доску с крепежом и ботами, рядом – его папаша. «Хоть раз увижу, что по лесу катаешься – заберу доску, никогда не увидишь!» — напутствует папаша пацана, и уже ко мне обращается –«Ишь, чего удумали – по лесу кататься!» — повествует Базед про будни менеджера по продажам магазина «Манарага» — И это он мне говорит!
Дружный хохот подтверждает репутацию Базеда как отъявленного падонка, преданного делу фрирайда. Впрочем, тут все такие; например, дни рождения Ленки проходят в три этапа шалманами человек по двадцать по принадлежности к виду активности, Паша – человек у которого просто получается, ну прет его по лыжам, байкам, парапланам и рафтам и все тут. По небу ползают облака, причудливо меняющие окраску, подсвечиваемые невидимым закатом, вечер, разбавляемый то едой, то коньяком течет неспешно и душевно. Усталость заброски, накопленная в трясущемся бортовом УАЗике, в мешанине грязи по дороге, в переправе через вскрывшуюся реку, в безнадежном отсчитывании бесконечных километровых отсечек на марафонской тропе, все это отступает, уступая место непринужденному общальнику.
— Есть предложение, от которого нельзя отказаться! – кружка идет по кругу, сопровождаемая нехитрой закуской.
-Компот не трогайте, сволочи! – он еще не настоялся,
-Да, ладно…
…Просыпаюсь в смешанных чувствах; во-первых, эксперимент над собой на тему «Можно ли использовать в межсезонье спальник на одном слое полара» прошел более или менее успешно, я почти не замерз, хоть и пытался придвинуться всю ночь к мирно сопящему Димону, во-вторых, меня немного волнует предстоящее катание по тяжелому снегу; что там наверху будет, лед, каша, корка, а под ней каша, мосты-то я сжег, решив в этом походе катать только телемарк. Насколько мой уровень будет адекватен склонам? Начинаю возиться и громко орать какую-то песню, что-то вроде «Вставай, фрирайдом заклейменный…». Бразерс Логиновы сонно улыбаются. Растолкать вторую палатку удается только после дружного залпа снежками, которые залетают в вентиляционное отверстие. Замок расстегивается и миру степенно являются Базед, Пухлик, Паша и Лена. Утро начинается.









…Ледяная крошка летит из под семи пар ботинок и струясь по обледенелому склону издает звук весеннего ручья. Где-то далеко и внизу остаются и приютившая нас Поляна Художников, и Иовское плато, впереди только сглаженный весной от застругов восточный склон Конжака, представляющий собой сейчас фирн. Причудливые изваяния из снега и льда когда-то летом были камнями, теперь это «Деды Морозы», Собаки" и «Зайцы». Мы словно по сонному белому медведю ползем к вершине — нагромождению камней среди белой пустыни. Двухметровый триангулятор полностью занесен снегом, что приподнимает гору на отметку свыше 1570 — ти метров. Долго толчемся наверху, греем воду, жуем вкусности, коллективным разумом овладевает тема «Какой автомобиль лучше». Ветер гонит на юг стада кучевых облаков, прореженных голубым небом и солнцем. Может, уже поедем? Три широченные леденистые и гладкие ступени восточного склона до Иовского плато суммарным перепадом до пятисот метров отмахиваются за считанные минуты. Только минуты между двумя точками в пространстве и времени зимы, соединенными плавными красивыми дугами, минуты, соединившие эти точки, не только видимыми следами, но и внутренним ощущением неудержимого бега твоего естества туда, вниз по склону, бега силы, которому неведомы преграды и усталости…
— Есть мысль предаться самому, что ни есть, фрирайду, то есть кто куда хочет, тот туда и идет – предлагает Базед – я хочу, например, забраться на ту кучу щебенки.
В результате, Базед с Пухликом отправляются на край Иовского провала, Паша с Леной укатывают в кулуар с названием «Ёперный театр», зачинающий речку Катышер, а Димон, Женя и я топаем снова на восточный склон Конжака. И снова «Деды Морозы», «Собаки» и «Зайцы» проносятся мимо, снова пространство и время сначала растягиваются в дугу, чтобы схлопнуться потом в единой своей реальности происходящего. Склон от Иовского плато до Поляны Художников преподносит сюрприз в виде бутерброда из «корочки сверху и кашицы снизу», а лес, так совсем поплыл. Но гармония зимы еще жива, она живет в каждом обгоревшем лице, которыми полна яма у костра. Они отвоевали себе этот кусочек зимы посреди городской весны, они пришли сюда, к месту, где обитает их сила, пришли, чтобы обрести ее и они ее нашли. Впрочем, сейчас я пытаюсь найти силу на дне кружки…






Вечерний релакс был бы не полон без появления персонажа из разряда «Уж сколько раз твердили миру…». Некто Вова из Краснотуринска, значит местный, поставил перед собой благородную цель покорения горы Конжаковский Камень от дороги, а это без малого 22 км в одну сторону за один день и без лыж, но со спальником. Кажется, кто-то из наших его спросил, не взял ли он с собой гамак и акваланг. Восхождение оборвалось глубочайшей снежной кашей где-то на подступах к Поляне Художников. Что же, будь как дома, Вова, мы даже найдем место в палатке для твоего тучного тела!
…Прекрасный финал истории – это проблемы с билетами на обратную дорогу из Краснотуринска до Екатеринбурга, шмон по местным магазинам, бомжастайлпати в редколесье, сплошь покрытым битым стеклом между гаражами с помойкой и железнодорожными путями, игры в «слоников» после принятого пива, полуночный битком набитый автобус. Почему-то тетя, сидящая со мной по соседству отстранилась и отвернулась от меня. Может потому, что я сейчас снял ботинки и сладко шевелю пальцами ног? Это пройдет…
">