Северное солнце |
Продолжаю тему «Конжаковщины». Январь 2009. Жоская погода, жоские склоны, однако каталко было. Кроме того, 15 км до гор вдвоем с Алеутом протянули на банке севенапа и термосе… не хотелось с костром возица.
]Самый простой и действенный способ почувствовать себя победителем в борьбе с повседневной рутиной и извечными проблемами, постоянно подкидываемыми жизнью зрелого мужчины – это с легким хрустом откупорить крышку сосуда, в котором притаилось спасение. Два наших героя так и поступили. Позаботились они, правда, и об обстоятельствах, в ажурной раме которых и легкий хруст и содержание сосуда становилось всего лишь тонким мазком кисти художника. В основном же, картина предстоящих нескольких дней создавалась из имеющихся в наличии у художника снежной белизны, запаха тайги и пробивающийся сквозь него аромата костерка, рухнувшего на невысокие северные горы неба, вылизывающего склоны шершавым языком ветра и солнца, неясными очертаниями обозначавшего свое присутствие. Герои наши внесли свою лепту в смешении красок на палитре, подбросив туда пару рюкзаков, лыжи, снегоступы, палатку, спальники и много других важных вещей, нужных для того, чтобы радостный взгляд на творение художника не стал последним, что могли увековечить стекленеющие от холода глаза.
Когда тесный корейский автобус оставил позади последние огоньки предместий большого города, война с посредственностью и повседневностью путем употребления грааля армянского разлива была уже закончена. Надпись на сосуде так и не была расшифрована по причине тусклого света в салоне. Размеренное мельтешение элементов придорожного ландшафта, вырванных из ночной темноты светом фар, разноцветной ахинеей плыло перед глазами, размывая границу между сном и бодрствованием. Полузабытье даже не было прервано сменой автобуса на прокуренную и видавшую виды Волгу. Машина на подъемах дергалась рваным сцеплением, а водитель курил не переставая. Забытье прервалось, когда они оказались с рюкзаками и лыжами на обочине дороги, по которой струилась поземка. Удалявшееся авто еще какое-то время тыкало тусклыми пятнами света в придорожные кусты, затем пятна исчезли, и людей обволокла предутренняя темнота.
Неторопливый январский день, в который наши герои вошли на лыжах, направляясь к сердцу небольшого горного массива, был серым. Судя по порывам ветра, временами налетавшим и сметающим с елок шапки снега, наверху, в горах, серьезно пуржило. Конечно, им бы на ближайшие три дня более подошла солнечная, пусть морозная, и безветренная погода после обильного снегопада, когда направленные вниз с горы лыжи высвобождают миллионы снежинок, которые вновь обретают умение летать. Только где же взять все это чудо на Рождество да еще на Северном Урале!? Может один такой день на неделю и проплывет под синим небом без ветерка, да только, пойди, поймай его. Верно, придется им так на ощупь без синего неба и яркого солнца, по знакомым склонам ползти под холодным ветром вверх, цепляясь когтями снегоступов за фирн, чтобы затем, припадая к камню, быстро закрепить лыжи на ногах и сигануть вниз, поднимая тучу снежно-ледовой шуги, которая флагом будет развеваться по ветру. Уже и не так короток зимний день, выдувает ветер волю и силы из людей. Горячий чай в термосе за спиной будет ждать, пока они не спрячутся от ветра в лесу. Добавив тепла, они снова полезут в смешавшееся со снегом, камнями и льдом серое небо. Туда, где как награда в финале дня на юго-западе вдруг между слоями быстро несущихся облаков появится размытое светлое пятно. Солнце здесь такое же холодное и суровое, как и все вокруг, такое же безразличное к двум букашкам, ползущим по ледяной пустыне. А как стемнеет, их кусочек тайги осветится пламенем костра. Не будет места тревогам и заботам большим, нежели наблюдение за отсветами огня, причудливо удаляющимися в темноту тенями деревьев, беседа по душам, да нехитрая снедь. Будто чувствуя гармонию маленького мирка, утихомирится ветер, рассыплется небо мириадами звезд, а из-за хребта поднимется полная луна. Тени елей вытянутся, натыкаясь друг на друга и образуя хитросплетения светотеней, отступит темнота. Но поутру одумается ветер, задует с новой силой, перемешивая небо с горами, вымажет синий свод серой рванью облаков, и снова будет медленно, почти незаметно, ползти в этом светлое пятно, и не признать в нем солнца. И в этом вихре завертятся события, и не признать, что было, что происходит, а что будет, куда идут два человека с рюкзаками по заснеженной тайге, вверх ли, вниз ли, все едино. И было ли с ними описанное; и шуга по склону, и пятно светлое над головами, и пляска теней в ночном лесу, или только еще будет, то неизвестно…
">
]Самый простой и действенный способ почувствовать себя победителем в борьбе с повседневной рутиной и извечными проблемами, постоянно подкидываемыми жизнью зрелого мужчины – это с легким хрустом откупорить крышку сосуда, в котором притаилось спасение. Два наших героя так и поступили. Позаботились они, правда, и об обстоятельствах, в ажурной раме которых и легкий хруст и содержание сосуда становилось всего лишь тонким мазком кисти художника. В основном же, картина предстоящих нескольких дней создавалась из имеющихся в наличии у художника снежной белизны, запаха тайги и пробивающийся сквозь него аромата костерка, рухнувшего на невысокие северные горы неба, вылизывающего склоны шершавым языком ветра и солнца, неясными очертаниями обозначавшего свое присутствие. Герои наши внесли свою лепту в смешении красок на палитре, подбросив туда пару рюкзаков, лыжи, снегоступы, палатку, спальники и много других важных вещей, нужных для того, чтобы радостный взгляд на творение художника не стал последним, что могли увековечить стекленеющие от холода глаза.
Когда тесный корейский автобус оставил позади последние огоньки предместий большого города, война с посредственностью и повседневностью путем употребления грааля армянского разлива была уже закончена. Надпись на сосуде так и не была расшифрована по причине тусклого света в салоне. Размеренное мельтешение элементов придорожного ландшафта, вырванных из ночной темноты светом фар, разноцветной ахинеей плыло перед глазами, размывая границу между сном и бодрствованием. Полузабытье даже не было прервано сменой автобуса на прокуренную и видавшую виды Волгу. Машина на подъемах дергалась рваным сцеплением, а водитель курил не переставая. Забытье прервалось, когда они оказались с рюкзаками и лыжами на обочине дороги, по которой струилась поземка. Удалявшееся авто еще какое-то время тыкало тусклыми пятнами света в придорожные кусты, затем пятна исчезли, и людей обволокла предутренняя темнота.
Неторопливый январский день, в который наши герои вошли на лыжах, направляясь к сердцу небольшого горного массива, был серым. Судя по порывам ветра, временами налетавшим и сметающим с елок шапки снега, наверху, в горах, серьезно пуржило. Конечно, им бы на ближайшие три дня более подошла солнечная, пусть морозная, и безветренная погода после обильного снегопада, когда направленные вниз с горы лыжи высвобождают миллионы снежинок, которые вновь обретают умение летать. Только где же взять все это чудо на Рождество да еще на Северном Урале!? Может один такой день на неделю и проплывет под синим небом без ветерка, да только, пойди, поймай его. Верно, придется им так на ощупь без синего неба и яркого солнца, по знакомым склонам ползти под холодным ветром вверх, цепляясь когтями снегоступов за фирн, чтобы затем, припадая к камню, быстро закрепить лыжи на ногах и сигануть вниз, поднимая тучу снежно-ледовой шуги, которая флагом будет развеваться по ветру. Уже и не так короток зимний день, выдувает ветер волю и силы из людей. Горячий чай в термосе за спиной будет ждать, пока они не спрячутся от ветра в лесу. Добавив тепла, они снова полезут в смешавшееся со снегом, камнями и льдом серое небо. Туда, где как награда в финале дня на юго-западе вдруг между слоями быстро несущихся облаков появится размытое светлое пятно. Солнце здесь такое же холодное и суровое, как и все вокруг, такое же безразличное к двум букашкам, ползущим по ледяной пустыне. А как стемнеет, их кусочек тайги осветится пламенем костра. Не будет места тревогам и заботам большим, нежели наблюдение за отсветами огня, причудливо удаляющимися в темноту тенями деревьев, беседа по душам, да нехитрая снедь. Будто чувствуя гармонию маленького мирка, утихомирится ветер, рассыплется небо мириадами звезд, а из-за хребта поднимется полная луна. Тени елей вытянутся, натыкаясь друг на друга и образуя хитросплетения светотеней, отступит темнота. Но поутру одумается ветер, задует с новой силой, перемешивая небо с горами, вымажет синий свод серой рванью облаков, и снова будет медленно, почти незаметно, ползти в этом светлое пятно, и не признать в нем солнца. И в этом вихре завертятся события, и не признать, что было, что происходит, а что будет, куда идут два человека с рюкзаками по заснеженной тайге, вверх ли, вниз ли, все едино. И было ли с ними описанное; и шуга по склону, и пятно светлое над головами, и пляска теней в ночном лесу, или только еще будет, то неизвестно…
">
0 комментариев